Константин Машовец: «Не стоит уподобляться страусу!»

Эксперт Центра военно-политических исследований Константин Машовец, недавно вернувшийся из зоны АТО, в разговоре с «ВВ» рассказал о многом. Но начали мы с оценки морально-психологического состояния наших войск, участвующих в операции.

— Держится ли все на патриотизме или уже у многих — это просто месть за погибших товарищей (как это было в Чечне)?

— В обычном армейском понимании термина «морально-психологическое состояние» существует лишь две оценки его качества: позволяющее выполнять поставленные задачи или не позволяющее. Но я в данном случае ввел бы третью категорию — способствующее выполнению поставленных задач. Да, именно так. Нынешнее морально-психологическое состояние наших войск находится на довольно высоком уровне. И этому существует вполне объективное пояснение. Я бы сказал, что ощущения патриотизма и мести у большинства участников АТО накладываются одно на другое. Первично все же то, что ты воюешь за правое дело, защищаешь свой дом и свой уклад жизни от агрессивного чужака, который, кстати, еще вчера называл себя твоим братом. А горечь от потери друзей и товарищей лишь усиливают эти ощущения. Я бы сказал, даже распаляют ненависть к противнику.

— Есть мнение, что 70% наших потерь в АТО — это исключительно по вине неподготовленности командиров. Согласен ли ты с этой цифрой?

— Ну, мнения бывают самые разные. В том числе, и по поводу причин тех или иных потерь. Я бы сейчас не взялся столь точно выводить процент какой-нибудь конкретной причины. Особенно касаемо уровня подготовки и профессиональных навыков той или иной категории военнослужащих. Дело в том, что ведущая боевые действия армия — это своего рода перманентно обучающийся разумный организм. Уровень опыта, практических навыков всех без исключения ее военнослужащих, в том числе непосредственно командиров разных уровней и звеньев, во время участия в реальных боевых действиях резко возрастает. Главный стимулятор тут — вполне реальная перспектива потерпеть поражение и, соответственно, потерять жизнь, здоровье, попасть в плен. Поэтому люди очень быстро осваивают на войне наиболее эффективные способы и методы достижения победы и выживания...

Объективным фактором также является то, что в армии, которая не воевала с момента своего создания, то есть уже 23 года, уровень практической профессиональной подготовки командного состава намного ниже в сравнении с той, которая ведет активные боевые действия. 

Поэтому украинская армия 2–3 месяца назад и украинская армия сегодня по своему внутреннему, практическому содержанию — две абсолютно разные армии. И вполне возможно, что те самые 70% потерь из-за неподготовленности командиров, начальников пару месяцев назад, в начале активной фазы боевых действий, вполне соответствовали истине. Однако сегодня я бы так не сказал… 

— Наши СМИ начали регулярно публиковать, показывать по ТВ или в Интернете материалы о том, что войскам, попавшим в окружение, центральный штаб АТО не помогает. Как к этому относятся обычные бойцы? Нет ли у них чувства обреченности в связи с этим?

— Я не помню случая, чтобы командование украинских войск сознательно, отдавая себе отчет в последствиях таких действий, «списывало» свои части и подразделения, попавшие в окружение. Да, не всегда возможно сразу и в полном объеме оказать помощь в силу тех или иных причин. Например, из-за сильного противодействия противника, отсутствия необходимых сил и средств или реальной возможности понести дополнительные и вовсе не обязательные потери. Но помощь, пускай самая минимальная, всегда оказывалась окруженным, о них никто не забывал, и при первой же возможности проводились деблокирующие действия. Тут можно привести в пример хрестоматийные для нынешней войны события вокруг заблокированных донецкого и луганского аэропортов, краматорского аэродрома, сражения на южном фасе зоны АТО, когда, зная о том, что данный район насыщен средствами ПВО сепаратистов, наше командование и летчики оказывали окруженным войскам помощь и снабжали их всем необходимым по воздуху.

— Как можно оценить степень взаимодействия между силовыми ведомствами, задействованными в операции? 

— Если сравнить ее сегодняшний показатель с начальным, то это небо и земля. Постепенно взаимодействие повышается и уже позволяет решать привлеченным к проведению АТО силам из разных ведомств сложные общие задачи. ВСУ, Нацгвардия, подразделения СБУ и даже МЧС уже научились осуществлять вместе непростые комплексные операции, причем проявляя при этом гибкость и высокий уровень адаптивности к реальным условиям. Например, использование штатных средств поражения, поддержка друг друга в бою, разграничение зон и секторов ответственности и выполнение других задач.

Что касается формата АТО (полицейская эта операция или общевойсковая), то думаю, тут не стоит уподобляться страусу и рассматривать то, что происходит в Донецкой и Луганской областях как исключительно антитеррористические действия. Очевидно, что там идут полномасштабные бои с применением ОБЕИМИ сторонами танков, бронетехники, причем в довольно большом количестве, мощных РСЗО, ЗРК и других типов и видов вооружения, абсолютно не характерных для террористов. И происходит это в формате классической войны.

Естественно, ни о каких «полицейских операциях» и даже «антитеррористических действиях» речь в таком случае вести не стоит. Где вы видели «террористическую» танковую роту или «преступную» батарею РСЗО БМ–21 «Град»? 

Соответственно, проведение и руководство боевыми действиями в таком случае необходимо передать из СБУ, которое просто не умеет воевать «по-взрослому», в Генштаб, как раз и предназначенный для этого. Сегодня, в принципе, по факту так оно и есть, но юридически, по ряду формальных причин, мы продолжаем называть то, что происходит в этом регионе, именно АТО, хотя по сути и содержанию, да и по форме это вполне цельная общевойсковая операция. Кстати, такая же, как и действия российских войск в первую и вторую чеченские кампании.

— Улучшилось ли с момента начала АТО материально-техническое снабжение (МТС) наших войск?

— Сегодня его уровень в сравнении с начальным этапом операции существенно улучшен. Однако проблем и провалов тут еще полно. Часто не хватает самого необходимого, от элементарных предметов снаряжения (касок и бронежилетов) до питьевой воды. Достаточно много проблем с формой одежды, обувью, системой продовольственного обеспечения. Во многом это обуславливается, мягко говоря, неразумной деятельностью соответствующих органов военного управления в предыдущие годы, да и сегодня там не все чудесно. 

Тыл нашей армии к началу АТО оказался тотально разваленным и разграбленным. Зашкаливающая коррупция, продажа «излишков военного имущества» и прочие художества прошлых наших военных руководителей типа бездумного увлечения новомодным аутсорсингом, который оказался просто не готовым кормить наших солдат в условиях реальных боевых действий, — все это явно не способствовало улучшению системы МТС.

Ко всему прочему привычка предыдущих властей экономить на армии лишь усугубила такое положение вещей. Подешевле, попроще… Все это привело армию к дырявым берцам, склеенным практически из картона, и просроченным консервам, которых к тому же на всех не хватает. И только сейчас, когда финансирование армии в связи с участием ее в боевых действиях резко и кардинально увеличилось, тыл ВСУ начал понемногу восстанавливаться…

В большинстве своем нынешнее улучшение материально-технического обеспечения обуславливается массовой поддержкой и широким волонтерским движением. Наши люди и одевают, и обувают, и кормят, и поят армию, и даже снаряжают, а также восстанавливают технику, снабжают ее топливом, запасными частями и многим другим остро необходимым ей. Не удивлюсь, если в один прекрасный день волонтеры начнут ее и вооружать, и такие прецеденты уже есть…

— Нет ли ощущения, что АТО-шники, когда вернутся домой, могут о многом спросить нынешнее верховное главнокомандование? И Майдан тогда покажется «цветочком». 

— Такого ощущения у меня нет. А Майдан и так уже давно не кажется «цветочком», причем всей стране.

— Какое впечатление оставляют сепаратисты? Так ли уж они маргинальны, как это все преподносится в наших СМИ?

— Впечатление они производят как типичные наши граждане: руки (две), ноги (две), голова (в маске, иногда говорящая на суржике). Особой склонности к маргинальному образу жизни я за ними не заметил, хотя, конечно, на преподавателя сольфеджио из консерватории они тоже не смахивают. Обычные дядьки, которых «развели на вооруженную бузу» и которым это до чертиков надело. Они хотят жить сообразно своему представлению о нормальной жизни: постоянная, твердо оплачиваемая работа, крыша над головой, дети в школе, жена на кухне, ну и чекушка в пятницу, не без этого. Все обычно…

— Возможно, несколько провокационный вопрос: если наши войска, по большому счету, с таким трудом справляются с «обычными дядьками», сумеют ли они гипотетически противостоять регулярной российской армии?

— Вполне могут. Другой вопрос — как справляться. Можно по российской методике. Это когда чтобы уничтожить семь боевиков, превращают в щебень восемь жилых кварталов и убивают попутно с десяток не причастных к террористической деятельности человек, включая беременную женщину.

Можно по бельгийской методике. Это когда с боевиками ведут бесконечные переговоры и в конце концов убалтывают их до такой степени, что они засыпают, и их уничтожают спящими. 

Можно по тайской методике, когда правительственная армия просто гоняет боевиков красных кхмеров по джунглям, перекрыв им поставки продовольствия, предметов снабжения, боеприпасов и оружия до их полного изнеможения и отощания от голода, в конце концов добиваясь сдачи в плен.

В данных условиях участие Вооруженных сил Украины в столкновениях с иррегулярными формированиями, пускай даже хорошо вооруженными и оснащенными, получающими поддержку сопредельной страны, вовсе не является основным критерием оценки их боеспособности в сфере ведения полномасштабной войны или участия в вооруженном конфликте высокой интенсивности. Это все равно, что судить о мастерстве футбольной команды по ее 15-минутной разминке накануне матча...

УНИАН в Google News